Бэндин ломал руки; он пытался найти выход там, где его не было и быть не могло.

– Центр управления полетом и «Прометей» по-прежнему на связи, – сказал Дилуотер, прикрывая рукой микрофон. – На другой линии информации ждут телевизионные компании. Что сказать тем и другим?

Бэндин колотил кулаком по столу от безысходности и гнева.

– Велите телевизионщикам пока подождать. Передайте на мыс, чтобы сняли этот проклятый лазер и спрятали поскорее. «Прометею» объясните, что мы не хотели обнадеживать их, пока не узнаем точно, что спасательный корабль может быть подготовлен, что люди работали день и ночь и что, кажется, появился шанс. И чтобы ни слова из сказанного здесь никогда не вышло из этой комнаты!

В полном изнеможении он откинулся в кресле. Резиновый Бэндин снова вывернулся.

Глава 39

– Приносим извинения за непредвиденный перерыв в передаче, леди и джентльмены, но нам только что сообщили новости о судьбе «Прометея». – Репортер, сжимая листок бумаги, только что оторванный от телетайпной ленты, коротко взглянул в объектив.

Он знал, что его репортаж показывают по всем программам американского телевидения и передают на коротких волнах за океан. И держался соответственно серьезно.

– Похоже, в настоящий момент в Центре космических полетов имени Кеннеди предпринимается попытка отправить на орбиту «Прометея» спасательную команду, которую доставит туда «челнок», рабочая ракета, которая снует между Землей и космическими спутниковыми лабораториями и перевозит людей и оборудование. По словам президента Бэндина, никаких сообщений на этот счет ранее не делалось, так как не было уверенности, будет ли «челнок» готов вовремя. Но теперь, когда смелым астронавтам, застрявшим на затухающей околоземной орбите, остаются считанные часы жизни, к ним на помощь отправляется спасательная ракета. Может быть, еще не поздно эвакуировать их. Мы будем ждать дальнейших сообщений о том, как развиваются события, и надеемся вскоре послушать самих космонавтов.

– Конечно же, нет, не сейчас, Минфорд! – прокричал Флэкс в телефонную трубку. – Конечно, я понимаю важность связи с общественностью и то, что мы обязаны поддерживать имидж, особенно после тех событий в Англии. Но все равно передачи с «Прометея» сейчас невозможны. Люди в отчаянном положении, там есть раненые, и вообще у них ужасные перспективы, так что не будь смешным. К тому же я сам постоянно на связи с ними. Все. – Он быстро переключил тумблеры и проговорил:

– На связи Центр управления полетом. Я вызываю «Прометей».

– Флэкс, они готовят спасательную экспедицию или нет?

– Дано «добро» на высшем уровне, Патрик. Я только что пытался связаться с ними, чтобы уточнить, сколько времени им еще потребуется. У меня есть для них «окно».

– Когда?

– Приблизительно через четыре часа. Ваша орбита будет проходить над Соединенными Штатами, и запуск с Восточного побережья вполне возможен. Совмещение орбит произойдет через сорок минут. Точное расчетное время встречи я тебе назову, как только наши программисты свяжутся с их штабом.

– И единственная причина отсрочки – это неуверенность в готовности «челнока»?

– Такова официальная версия.

– Это же грязное вранье, Флэкс, и ты это прекрасно знаешь.

– Знаю. И согласен с тобой.

– Полная подготовка «челнока» занимает около недели. Я уверен, что можно ужать часок-другой и знать с точностью до минуты, когда ракета будет отправлена. Почему же в таком случае они не известили нас?

– Может быть, мы никогда и не узнаем.

– Попробуй узнать. Поспрашивай, Флэкс, у тебя ведь есть связи. Мне бы очень хотелось получить ответы на кое-какие вопросы, если мы вернемся.

– Мне тоже…

– Конец связи.

И Патрик резко отключил связь.

– Что все это значит? – спросила Коретта.

– Не знаю и боюсь делать предположения, – ответил Патрик, осторожно поправив повязку на глазах. Слепота выводила его из себя, она почти лишила его работоспособности. – Происходит что-то весьма странное, иначе Флэкс не вывел бы нас так неожиданно прямо на Белый дом. Он явно кому-то выворачивал руки. Впрочем, займемся этим как-нибудь в другой раз. У нас сейчас более насущные проблемы. – Он снова потрогал повязку. – Доктор, а нельзя ли ослабить повязку или, может быть, совсем снять ее, чтобы проверить, вижу я или нет? Ведь пока сам не попробуешь, не узнаешь…

– Патрик, мы знаем, – проговорила Коретта, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и профессионально. – Каковы бы ни были окончательные результаты, тот шок, который испытали ваши с Надей глаза, все равно не пройдет по меньшей мере сутки. Сняв повязку, ты ничего не достигнешь и можешь только навредить себе. Извини, ничего более утешительного я сказать не могу.

– Значит, это может быть навсегда? – негромко спросила Надя.

– Возможно, но я совсем не уверена. Скорее, ваша слепота – явление временное. – Коретта говорила так уверенно именно потому, что говорила не правду: она не имела ни малейшего представления о тяжести травмы. Но душевное равновесие пилотов было сейчас куда важнее правды.

– Ладно, – решил Патрик. – Отложим этот разговор. Григорий, вся ли программа «Змеиное кольцо» получена?

– Вся. Я ее сложил в папку, как ты велел, – ответил Григорий.

– Достань, пожалуйста.

– Зачем? – с удивлением спросила Коретта. – Если спасательный корабль готов, то, наверное, можно забыть об этой программе.

– Да, но наше положение в целом не изменилось, – ответила ей Надя. Она лежала на своей кушетке с повязкой на глазах, внешне такая же спокойная, как Патрик.

– Так оно и есть, – подтвердил Патрик. – В этом уравнении слишком много неизвестных. Мы либо продержимся на этой орбите те часы, которые необходимы для нашего спасения, либо нет. Обсерватория непрерывно посылает нам информацию о состоянии солнечной активности. Незначительные вспышки, радиация в норме… Но ведь Солнце продолжает вращаться, и мы не знаем, что ждет нас впереди. Одна большая вспышка – и все, конец.

– Это ужасно! – воскликнула Коретта.

– Это всего лишь реальность, – произнес Григорий, обнимая ее. Ни Патрик, ни Надя не могли их видеть, а если бы и могли – разве это имело теперь значение? На свете для них осталось слишком мало значимых вещей.

– Григорий прав, – качнул головой Патрик. – Мы должны действовать так, будто никакого спасательного корабля не будет. Если же он все-таки успеет – что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Если нет, то нет причин прекращать подготовку к операции «Змеиное кольцо». В любом случае предлагаю начинать, не откладывая.

– Сколько на это нужно времени? – поинтересовалась Коретта.

– Учитывая, что ни один из вас не имеет соответствующих навыков, это может занять три или четыре часа.

– Что мы должны делать? Я ведь так и не имею об этом ни малейшего представления.

– Программа детально объяснена здесь, – сказал Григорий, помахав ворохом распечаток.

– Может быть, тебе, детка, все ясно, но для меня это полная абракадабра.

– Объясню-ка лучше я, – сказал Патрик. – Тебе следует усвоить основные принципы. Ты знакома с принципом работы ядерного двигателя?

– Только в теории, – призналась Коретта. – Водород используется и как ядерный замедлитель, и как топливо. Те кварцевые трубки, которые у нас разбились, называются, по-моему, световыми лампами. Урановый изотоп в виде гранул смешивается в них с неоном, и происходит ядерная реакция. При этом трубки разогреваются до – скольких градусов?

– До трех тысяч градусов.

– Несколько жарковато. Лампы окружают водород, температура которого повышается, а следовательно, он расширяется и под давлением устремляется в отверстие сзади, толкая нас вперед. Вот и все. Правильно?

– Совершенно правильно, просто и точно. Хотя сам процесс намного сложнее, но сейчас это не имеет ни малейшего значения, потому что вам с Григорием предстоит только включить всю эту последовательность.